Год выпуска
2006
Автор
Джеймс Болдуин
Формат издания
145×210 мм
Количество страниц
320
ISBN
5-87532-052-4
Тираж
5 000

Роман американского писателя Хьюберта Селби «Последний поворот на Бруклин» — одно из самых значительных произведений американской литературы. Автор описывает начало сексуальной революции, о жизни нижних слоёв общества в Нью-Йорке, переносит читателя в атмосферу улиц той эпохи и передаёт мощь и энергетику этого города. В 1989 году роман был экранизирован. «Я пишу музыкально, — рассказывает Селби, — поэтому пришлось разработать такую типографику, которая, в сущности, не что иное, как система нотной записи».  В переводе Виктора Когана удалось сохранить джазовую ритмику этой прозы. «Смерть для меня стала образом жизни, — вспоминает писатель, — когда мне было восемнадцать, мне сказали, что я и двух месяцев не проживу. В конце концов я провел больше трех лет прикованным к постели, мне вырезали десять ребер, у меня осталось чуть больше половины одного легкого, и в мозг поступает недостаточно кислорода. В 1988 врачи сказал одному моему другу: — Если верить всем медицинским показаниям, ваш друг мертв.»  Оформление Андрея Бондаренко.

О КНИГЕ:

  • Е. Радов, «Ох, какие бедные люди!», ExLibris НГ, 29.05.2003;
  • Е. Калашникова, «Без любви», «Русский журнал», 1.04.2003;

Рецензии:

Перед ним преклонялись Лу Рид, Генри Роллинс и другие, если и не такие великие, как Лу Рид, то культовые и известные рок-музыканты. Аллен Гинзберг, прочтя рукопись этого его первого и самого известного романа, сказал: «Она взорвется адской ржавой бомбой над Америкой, но читать ее будут и через сто лет». Многие оценивают эту книгу как одну из самых значительных произведений американской литературы. И вот — наконец — мы можем прочесть ее по-русски.

До этого много белых пятен так называемой американской «контркультуры» перестали для нас быть только лишь абзацами в книгах литературоведов-американистов, которые, как правило, отдавая должное их «протесту против общества потребления», никак не могли принять их оригинальный стиль, не вписывающийся в советскую эстетику. Итак, мы открыли для себя Берроуза, Керуака, Бротигана, Чарлза Буковски. В реальности все часто было совсем не таким, как в представлении: так подросток, воображая райские прелести телесной любви, зачастую получает психическую травму, столкнувшись впервые не с Прекрасной Дамой, а с жирной шлюхой, постоянно смотрящей на часы. Кто-то из писателей-мифов оказался намного хуже, чем в виртуальном представлении, кто-то лучше, кто-то полностью, совершенно другим, ну а кого-то мы не знали вообще.

Хьюберта Селби (р. 1928) мы могли знать по ужасно трагичному фильму «Реквием по мечте» — жесткому и бескомпромиссному рассказу о наркомании, который, на мой взгляд, один действует круче, чем сто миллионов передач «Кома» либо целая фонотека гневных речей доктора Брандта.

Но эта книга — «Последний поворот на Бруклин» — удивительная и странная в том смысле, что, являясь по стилистическим и содержательным канонам типично контркультурной, намного ближе нам и вообще русской литературе, чем все остальные классики того времени, включая А.Вознесенского в переводах А.Гинзберга.

Эта книга — о «бедных людях». О работягах, о безработных, о шлюхах, доведенных до отчаяния, о том, «что делать, когда некуда пойти», и т.п. Единственное, что отличает ее от Достоевского и физиологического очерка XIX века, — это стиль, модулирующий американский джаз, обилие матерных слов (чего Достоевский, если бы и хотел, все равно не смог бы себе позволить), и — антураж, совершенно не петербургский, а бруклинский, нью-йоркский. В остальном книга совершенно классична, поскольку доводит читателя до истинного катарсиса — в самом первом, аристотелевском значении этого слова, заставляя испытывать любовь и сострадание к персонажам и тем самым нравственно очищаться.

Не важно, что это проститутки, педерасты, травести, альфонсы, люмпены, единственные интересы которых — по возможности с кем-нибудь совокупиться, напиться да еще глотнуть таблеток. А что есть более реального в нашей жизни? Один из самых интересных рассказов «Последнего поворота» про активиста профсоюза, который на забастовке чувствует себя богачом, просаживая дармовые рабочие взносы в «голубых» кафе, а когда забастовка заканчивается, кончается и вся жизнь — деньги, бары, неожиданно открытые в себе самом гомосексуальные наклонности и способы их удовлетворения. Остается все, как у всех: орущая жена, орущие дети, вечная гнусь и бессмысленность проходящих мимо дней и тоска по непонятно чему. Сам Селби говорил, что «Последний поворот» описывает мир без любви.

Единственное, чего в этом романе не хватает, — неоднозначность. Слишком правильные чувства испытываешь, читая то или иное, слишком все точно выстроено — и словесно, и эмоционально. Как бы я заранее согласен с этим «Последним поворотом», но, если забыть эту чисто писательскую придирку, можно просто читать книгу и по-настоящему плакать, и по-настоящему смеяться.

Да, она изобилует матерными словами. Но в конце концов, а как им всем разговаривать? Как разговаривают у нас почти уже все — а в деревне даже дети?! Хватит лицемерия! Даже мать Хьберта Селби, ненавидящая «плохие слова», когда он дал ей почитать роман, ничего о нецензурной лексике не сказала.

Она лишь воскликнула: «Ох, какие бедные люди!»
 Егор Радов

«Последний поворот» — изматывающая,сложная,странная,честная книга. Селби в одном из цитируемых в послесловии интервью так говорит о честности: «Генри меня познакомил со множеством молодых людей, которым лет двадцать, даже моложе — и они читали мои книги и по-настоящему как-то прикипели к ним, по-настоящему понимают, что в них происходит, у них к таким книгам голод. И одна из причин, наверное, в том, что ребята эти выросли в годы Рейгана-Буша, им не хватает честности. И когда они такую честность где-то видят, они сразу ее узнают». Меня эта книга ошеломила, подмяла, увлекла, заставила переживать. Этот роман — эпическая картина, серия жестких, безжалостных историй, вроде бы не связанных общими героями, место действия которых происходит в Нью-Йорке… Елена Калашникова