Элина Быстрицкая

«Я ХОРОШАЯ ДОМОХОЗЯЙКА»

 

2005

 


Элина Быстрицкая — одна из самых знаменитых актрис советского кинематографа и театра. Она – Народная артистка Советского Союза, кавалер многих государственных наград. Но есть в ее биографии два звания, которыми актриса гордится более всего: «сыном полка» звали во время войны ее, фронтовую медсестру, а после роли Аксиньи в «Тихом Доне» тридцать старейших донских казаков предложили актрисе зваться Аксиньей Донской. Быстрицкая сохранила свою фамилию, но удостоена звания Почетной казачки. Работа в фильме «Тихий Дон» принесла актрисе всемирную славу. На нее Быстрицкую отобрал сам Шолохов. Таким образом она сумела «обойти»претендовавшую на эту же роль ученицу Сергей Герасимова Нону Мордюкову. Несмотря на славу, ее карьера в кино не была благополучной. Так благодаря мелким интригам актрису в течение двадцати четырех лет – вплоть до 1997 года — не снимали в кино. Да и в Малом театре Быстрицкой не всегда удавалось иметь роли… Об этом она написала в своей книге «Встречи под звездой надежды».

Будучи актрисой Малого театра, вы играли во многих пьесах Островского. Существует ли для вас термин «Москва Островского»?

Каждая работа в театре связана с местом действия. У Островского нередко таким местом действия становится Москва. Следовательно, работая над ролью, надо было изучать историю города, тот период, о котором говорится в пьесе, и сопрягать это с сегодняшним днем, ведь если мы будем играть так, как это трактовалось в прошлом столетии, то сегодня зрителям это смотреть будет не интересно.

kinopoisk.ru

Мне кажется, что Замоскворечье, если говорить об Островском – это все же отдельная часть Москвы. Особые характеры, образы.

Для меня Островский это Островский. Пьесы его чрезвычайно различны. Одни, скажем, из купеческой жизни, имеют свою речевую окраску и мотивацию поступков героев. Ну а, например, «Без вины виноватые» – это абсолютно интеллектуальная, серьезная мелодрама. Я бы даже сказала– личная трагедия. Я ее так воспринимаю.

Вы родились в Киеве, но уже долгие годы живете в Москве. Этот город смог стать для вас близким?

Конечно. Во-первых, Москва была столицей страны, в которой я родилась и выросла. Первые потрясения культурные я получила в Киеве, но вслед за ними началось влияние Москвы, ее искусства и литературы. А мечта работать в Москве, мечта о Малом театре у меня родилась, когда я еще была студенткой театрального института в Киеве. В Киеве проходили тогда гастроли Малого театра. Я смогла побывать на четырех спектаклях, и подумала: вот бы когда-нибудь в жизни прикоснуться к этому театру, хотя бы один спектакль на его сцене играть. Это казалось тогда несбыточной мечтою. Только после «Тихого Дона» я рискнула попроситься в Малый театр. Полтора года числилась там на договоре, а после того как я сыграла центральную роль в спектакле «Веер леди Вендермеер», меня приняли в труппу,

0_17ee1c_543c28ba_xxxl

Недавно вышла ваша книга «Встреча под звездой надежды». Она очень откровенна. Иногда даже, может быть, чересчур. И все же мне кажется, в ней вы написали далеко не все из того, что можете написать, и рассказали далеко не обо всех своих встречах…
Во-первых, не обо всех я написала, а во-вторых – не всё. Вы представляете, если бы я рассказывала всё, что я знаю, о каждом персонаже, с которым мне приходилось встречаться. Наверное, это были бы отдельные книги. Может, они еще будут.

Может, они еще будут?

Не знаю. Пока у меня нет желания писать, но это не исключено, потому что когда пишешь — начинаешь думать, вспоминать и возникает то, что может быть интересно другим людям. Я не люблю распространятся о личной жизни, потому что это мой опыт, он никому ничем не может быть полезен, а вот мои выводы, умозаключения, даже предостережения, они могут людям быть интересны. Поэтому может случиться, что я продолжу писать. Тогда название вашей передачи будет относиться ко мне определенно.

В этой вы пишете, что война формировала ваш характер. Вы ушли на фронт в тринадцать лет, стали работать в госпитале. Это тоже личный опыт. Необязательно личный опыт актерской судьбы, это жизненный опыт.

Мой личный опыт, связанный с профессиональной, творческой или общественной жизнью, думаю, может представлять интерес для читателя. Не обязательно играть точно то, что ты пережил или что чувствовал. Но чтобы понять автора, а частенько это бывает писатель высочайшего интеллекта и таланта, нужно иметь что-то свое.

Война стала для вас не только опытом, но и трагедией. Вы подорвали свое здоровье…

Никто тогда не думал о здоровье. Никто даже не понимал, что нужно позаботиться, чтобы что-то сохранить на потом. Это было огромное напряжение всего народа. Я это видела своими глазами. Я так жила. И я ни одной секундой об этом не пожалела. Потому что мы делали великое святое дело – защищали свое Родину. Мы защищали свою жизнь.

doc6f2lwywjbdi1k7lcy385_800_480

Мне кажется, что у поклонников существует определенный образ Быстрицкой: внешне холодная, но очень страстная натура. Это так?

Я не знаю. Я не могу ответить.

Во всяком случае, все ваши героини живут большими страстями.

Драматургию делает автор. Он нам задает поступки. Поступки определяют характер. Только мотивировки наши. Мы решаем, насколько страстно можем мотивировать поступок. Так и возникает потом рисунок роли. Страстный или холодный.

Может такое ощущение остается благодаря вашей работе в «Тихом Доне». Там ваша героиня – Аксинья — открытая и очень страстная.

Так написал автор.

Вы не такая?

Я? Конечно, нет. Меня отождествляют часто с моими ролями. Это ошибка. Я не такая.

Moscow, USSR. Soviet actor Pyotr Glebov as Grigory Melekhov and Soviet actress Elina Bytritskaya as Aksinya (L-R) in a scene from the And Quiet Flows the Don film directed by Sergei Gerasimov and based on Mikhail Sholokhov’s novel of the same name. Reproduced by TASS Москва. Кинофильм "Тихий Дон" (режиссер Сергей Герасимов). Петр Глебов в роли Григория и Элина Быстрицкая в роли Аксиньи. Репродукция Фотохроники ТАСС

Значит, вы хорошая актриса. Чересчур. Все время обманываете мужчин.

Ну… я не только мужчин обманываю. Я обманываю зрителей. Среди них ведь бывают и женщины тоже.

После «Тихого Дона», вы возвращались к прозе Шолохова? Перечитывали? Она вас по-прежнему волнует?

Да. После того, как я сыграла роль, я стала читать Шолохова, фрагменты из «Тихого Дона», я сделала его как номер. Очень хорошо слушался. Потом я перечитывала другие произведения Шолохова и сам роман тоже. Потому что это уникальное, не имеющая аналогов книга. В нашей стране, на нашем языке ничего подобного никто не написал.

В книге рассказывается о встрече в Ленинграде с Шолоховым, когда вы воскликнули: «Михаил Александрович, что вы сделали с писателем Шолоховым!» То есть, вас потрясло то, что Шолохов спивается?

Потому, что я увидела в его гостинице, в номере, где оставались еще вчерашние гости и вчерашние закуски на столах… Его лицо было совершенно ужасным. Конечно, я со свойственной мне дурацкой прямотой так и выпалила. И вдруг он на меня закричал: «Замолчи! Ты что думаешь, я не знаю, что я выше «Тихого Дона» ничего не написал?» Я запомнила, с какой болью он это сказал. Невольный ответ на эту реплику писателя я получила по почте сравнительно недавно. Это было письмо от вдовы Николая Кострикина, которая прислала вырезки из газет…

Это исследователь творчества Шолохова?

Да. Он был исследователем, поэтом, писателем. Он напомнил: в 42 году в газете было опубликовано, что самолет, в котором Шолохов летел в Куйбышев, тогда потерпел аварию. Были погибшие люди. Писатель чудом остался жив. Чудес не бывает. У Шолохова был тяжелейшая травма головы. После этого он долго болел. Шолохов безмерно страдал оттого, что не мог подняться на ту высоту, которая была у него до этой аварии. Лично мне он тогда говорил: «Ты что думаешь, я не знаю, что ничего выше «Тихого Дона» не написал?» Я сама эти слова слышала от него. Я не понимала тогда, что это значит. Только вот несколько дней назад, прочитав это сообщение, поняла, какую муку он пережил. Гениально одаренный человек, свою гениальность постепенно утрачивал, терял. Отсюда все последующие его пороки… и все что было. То, что я узнала от заметок Кострикина — диагноз, который врачи поставили: медленное разрушение личности, это вообще потрясающе….

45238574

Вы всегда были уверены, что Шолохов сам написал эту свою знаменитую книгу Версии уже тогда ходили…

Я ничего про эти версии не знала. Я обратила внимание на то, как он смотрел… Он был нашим первым зрителем. Как он смотрел то, что ему показали в просмотровом зале на киностудии имени Горького. Когда просмотр закончился, свет погас, а он не поворачивался довольно долго, и мы не знали, что он скажет, потому что его слово было -все. И вдруг, когда он повернулся, это было лицо человека, который тяжко пережил все то, что только что видел. То есть, это то, что он знал, что он сделал. Он заново все это пережил. Это не было лицо простого зрителя, который был потрясен нашим искусством. Это было не так. И поэтому, когда начались разговоры по поводу авторства, то я, не зная этого, тоже со свойственной мне прямотой сказала: «Этого быть не может. Это он — автор, потому что я видела, как он воспринял фильм. Это чисто эмоциональное восприятие».

 У вас характер нелегкий.

Скажите, а что такое легкий характер? Кто с легким характером в жизни хоть что-нибудь успел сделать?

Ну, Михалков, например…

Вы думаете, у него легкий характер? Не-ет.

Что помогало формированию вашего характера? Какие писатели? В своей книге вы упоминаете Ростана, это было в молодости, в детстве?

Вы знаете, я не могу сказать о каком-то одном писателе. Я постепенно читала, знакомилась с литературой, сначала с украинской, в самом начале это был, конечно, Тарас Шевченко. Потом советские писатели были. Когда пришла возможность познакомиться с классикой, то выяснилось, что Пушкин, это прямо – взахлеб – интересно. А Лермонтов еще более эмоционален. Он оказался для меня каким-то таким писателем, который вызывал у меня необыкновенные чувства. Это классики. Потом оказался Некрасов, который безумно интересен. Через какое-то время, я поняла, что не знаю Державина, и я заинтересовалась, стала читать. И так постепенно я знакомилась с нашей литературой. Потом началась зарубежные книги. Конечно, это был Бальзак, Золя, Тургенев, Мопассан…..

Я думаю, когда вы читали Бальзака или Мопассана, то мысленно проигрывали, как актриса, некоторые женские образы…

Это было раньше. Это я успела прочитать до того, как стала воплощать что-то, но меня книги страшно интересовали. Я захлебываясь читала их.

А современная поэзия или поэзия ХХ века: Пастернак, Ахматова, Мандельштам. Кто из них вам ближе?

У меня получался в этом смысле какой-то, может быть, пробел, но меня очень увлекла Вероника Тушнова, Поскольку она, как и я, была участницей войны. Я сначала познакомилась с ней лично, потом начала читать ее стихи…

Bystritskaya Elina

Красивая женщина…

Она была не только красивой, она была трепетная, очень чувствительная, и ее стихи мне были дороги, очень нравились. Андрей Дементьев мне нравится. Недавно я узнала, что, оказывается, Илья Резник не только поэт-песенник, а вообще замечательный поэт с глубоким и серьезным пониманием того, что такое поэзия и что такое настоящая литература. А вот фамилии, которые вы назвали, наверное, из какого-то моего противоречия… Если мне говорят, что это хорошо, я всегда…

Никогда не возьмете книжку в руки…

Понимаете, ужас какой… Нет, я возьму книжку в руки, но уже есть какое-то предубеждение. Понимаете, у меня нет такого любопытства. Когда я встретилась, допустим, с Пастернаком, то стала его читать. Мне очень нравится его поэзия, но взять как материал для воспроизведения, я не могу. Точно так же у меня с Цветаевой.

В книге вы цитируете замечательные строки Заболоцкого, что такое красота, и почему ее…

…Обожествляют люди, сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде.

Как вы отвечаете на этот вопрос?

Ну, как отвечаю на этот вопрос… Я когда прочитала эти строки, то подумала: вот – правильно, нужно знать многое, много уметь, нужно учиться, приобрести определенные навыки, умение, знание, то есть нужно овладеть профессией, нужно овладеть знаниями, нужно себя сформировать. А то, что Бог дал и папа с мамой – добавка.

Получается, что вам повезло. Вы – и огонь, и красота, и сосуд…

Вы знаете, внешность может поменяться, а внутренние качества – они добываются, и если Бог милует, если не случаются тяжелые болезни, травмы, то это сохраняется. Богатство, с которым человек идет через всю жизнь.

k-07

Из этой книги я узнал для себя достаточно любопытные вещи о вас. Наверное, близкие вам люди знали. То, что Вы прекрасно стреляете из ружья…

Из мелкокалиберки, скажем так… это почти не ружье, это все-таки спортивный снаряд.

Потом я узнал, что вы увлекались байдаркой…

Да, у меня была байдарка в Вильнюсе.

И еще увлекаетесь рыбалкой…

Знаете, с рыбалкой это в прошлом, сейчас – нет. Ей я увлекалась, потому что она давала возможность сосредоточиться и подумать в абсолютной тишине, чтобы никто не мешал. Я помню, что уходила куда-нибудь на лодочке, даже иногда в камыши, для того чтобы подумать, как мне что-то сделать, чтобы отдохнуть, наверное… Потому что актерская жизнь – она же окружена всегда или вниманием, или невниманием, или завистью, или еще какой-то гадостью. А вот так уходить на природу сейчас у меня нет необходимости.

Знаете, Сергей Есенин очень любил чистить картошку. Он считал, что когда чистит картошку, то занимался делом. В эти моменты его никто не отвлекает, он может сочинять свои стихи…

Ну, это же вопрос ритма, стихи – это же ритм, они же не дают покоя.

Вы могли быть шестидесятницей?

Я не знаю. Слово шестидесятник – это определенная формула. Я в чем-то совпадаю, в чем-то нет. Во всяком случае, на такой вопрос мне трудно самой ответить. Это — вопрос поступков, а не только мировоззрения.

molodost-28

Ваши первые роли в кино, хотя это и давние фильмы, они – как раз такие – шестидесятнические…

По тому времени, конечно. Если говорить о «Добровольцах», то это история моих родителей. Папу я, честно говоря, не очень знаю, а у мамы — я помню ее, косыночку комсомольскую, комсомольский значок. Поэтому Лелька у меня – моя мама.

Вам доводилось встречаться с Фурцевой, об этой женщине сначала говорили плохо, сейчас очень хорошо…

Я никогда о ней не говорила плохо.

Для вас она какая?

Она была живая, понимаете, чувствующая, она – сочувствующая была. И она была очень активной. Если к ней обращались с каким-то вопросом, она обязательно воспринимала это близко к сердцу, и обязательно потом были результаты. Причем, я это могу сказать, потому что мне не всегда было так хорошо возле нее. Помню, однажды она на мой прямой вопрос, также прямо на собрании и ответила: «А вы занимайтесь своим делом!»
Вы понимаете, что означает, когда вслух в театре министр так отвечает? Что начинает происходит вокруг. Понимаете, да? Тем не менее, я о ней никогда не скажу плохо. Я повторяю: она была очень заинтересованным и активным человеком. А в культуре это важно.
Я не давно прочитала статью нашего министра в «Российской газете». Я была очень удивлена. Я вычитала, не думаю, что ошиблась, что он защищает интересы налогоплательщиков, а не деятелей культуры. Возглавляя культуру, оказывается, он защищает интересы налогоплательщиков. А налогоплательщики разные, и тогда деятели культуры должны подумать, может быть, им надо идти вслед за налогоплательщиками. Понимаете? Абсурд с моей точки зрения. И я не боюсь об этом сказать, потому что Михаил Ефимович ко мне очень хорошо относится, может быть, он прислушается к тому, что я сказала.

996b

То есть, вы защищаете интересы деятелей культуры тоже?

Я полагаю, что, возглавляя культуру, надо очень четко понимать, кто в культуре нуждается в помощи, в поддержке. И это обязательно, а иначе как же быть? Если командир отряда будет думать о том, как ему защитить кого-то, а не свой отряд… Я, честно говоря, этого не понимаю.

В вашей книге есть достаточно горькая, на мой взгляд, фраза. Вы пишете, что в последние десять лет, вам приходилось больше не жить, а выживать. Вы согласны со всеми теми изменениями, которые сейчас проходят в обществе?

Нет. Мне кое-что очень нравится, а кое-что заставляет задумываться, и даже опасаться.

Чего?

Это длинный разговор. Мне не хотелось бы давать оценки тому, что происходит. Вы мне задали вопрос, я Вам ответила, насколько могу.

Вы как актриса со своим именем, талантом, авторитетом, на мой взгляд, этим проблемам противостоите… Вы описываете в книге потрясающий бенефис, который однажды провели в Кремлевском Дворце съездов.

Да-а…

Это же тоже противостояние бескультурью.

Вы знаете, тогда была замечательная встреча с режиссером Тихомировым, Дмитрием Васильевичем. Это была его идея, и для меня она стала счастьем, потому что время подошло для подведения каких-то итогов. Да потом и место такое привлекательное. Для актера не иметь ролей — губительно. Потому что те наблюдения, эмоции, которые скапливаются, их необходимость выразить, иначе они могут задушить. И вот в то время, когда у меня вовсе не было ролей в театре, я вдруг получила такую вот роль Екатерины Великой в сценарии, который он придумал. Это имело успех.

Грандиозный…

Да, но, к сожалению, телевидение это не зафиксировало.

Надо повторить.

Повторить это — Дмитрия Васильевича уже нет. Так что повторить невозможно. Можно сделать что-то другое, но взять оттуда, хотя бы один изумительный монолог, что я, наверное, и сделаю.

252443

И последний вопрос. У меня после чтения книги возникло впечатление, что вы недолюбливаете быт, вы его сторонитесь. А вы умеете его готовить?

Я? Конечно! вы что никогда не знали об этом? Что вы! Когда-то была такая газета, которая на 13-й странице напечатала «100 салатов Элины Быстрицкой». Такой был журналист Церковер. Он брал у меня интервью, и я откровенно все ему рассказывала, что он спрашивал. Но параллельно я там приготовила несколько салатиков, его угощала. Он меня спрашивает, а сколько вы знаете рецептов салатов? А я так легкомысленно сказала: «Да, Господи, – сто!» Я знаю сочетание продуктов, и все. Потом никто, никого долго ничего не интересовало из моей профессиональной деятельности, только все хотели эти рецепты салатов.

Ну что, значит все-таки актриса может быть человеком практичным и в каком-то смысле разбирающимся в хозяйстве…

Я считаю, что я хорошая домохозяйка.