Александр Кабаков

«Я — РЕЗУЛЬТАТ ОТПУСКА ОТЦА С ФРОНТА»

 

2004

 

Роман писателя Александр Кабаков «Все поправимо» был удостоен авторитетной премии имени Аполлона Григорьева. Ее вручают отечественные литературные критики. Книга выпущена в издательстве «Вагриус» и стала бестселлером продаж. Этот успех был несколько неожиданным, поскольку перед нами, в отличие от знаменитого «Невозвращенца», написанного Кабаковым более десяти лет назад, не фантастическая утопия, а скорее семейная сага.

 

Эту книгу можно назвать отчасти  автобиографической, во всяком случае, герой ее немного напоминает вас, так это или нет? 

Мне кажется, все герои местами напоминают своих авторов. Несмотря на многих совпадениях  биографии, этот роман в меньшей степени автобиографический из всего, что я написал. Он вообще рассказывает про принципиально другого человека. Человека денег,  человека практической жизни. Никакой автор книги не может быть человеком практической жизни, авторы — это фантазеры и вруны.

Фактически в этом романе вы следуете классической литературной фабуле – детство, отрочество, юность, я бы даже сказал, старость. То есть, начинается роман с описания судьбы мальчика, родившегося в предвоенные годы, потом  он становится студентом и кончается сценами  уже в доме престарелых. Почему вдруг такая не характерная для вас фабула?

Да, 50 лет жизни героя, ровно 50 лет герой здесь проходит. Насчет – не характерно для меня, — это тоже не совсем так, извините, Саша, что я Вам все время возражаю. Дело в том, что мой первый роман «Ударом на удар или Подход Кристаповича» тоже состоит из трех частей, и тоже первая часть — детство, вторая – молодость,  и третья часть – глубокая старость, и там даже смерть. Но это классическая трехчастная форма – действительно, детство, юность и зрелость, детство, молодость, старость, детство, отрочество, юность – это давно устоявшаяся форма в литературе.Но это отчасти вынужденная,  вообще-то, мечта была описать всю жизнь человека, день за днем, но это, естественно, невозможно.

То есть вы не человек  денег, раз герой – человек денег, а вы нет?

Я думаю, что никакой сочинитель, никакой художник не может быть человеком денег, это не получается. Потому что вот это все – это фантазии, а деньги не терпят фантазии.

В этом романе вы касаетесь темы космополитизма…

Ну, темы, будем так говорить, борьбы с космополитизмом, которое известно еще под «дело врачей» и т.д.

В школе ваш  герой узнает только что он является евреем, соответственно, может быть, в следствии стать космополитом, еще следующее следствие, возможно, иностранным шпионом, и все это узнает мальчик, которому 12- 13 лет. Как это коррелируется с вашей судьбой?

Коррелируется, хотя я младше героя, героя довоенного производства, а я — уже военного. Я – результат отпуска отца с фронта. Коррелируется. Я еще и тем не похож на героя, что у меня была вполне благополучная жизнь, а у него жизнь – очень тяжелая.  У меня все родители благополучно дожили до старости,  и отец и мать,и отец не покончил с собой, как у героя, и никаких особенных неприятностей наша семья не пережила в то время. Однако, «дело врачей» и антисемитская кампания, которая тогда началась, мне памятна. Я очень хорошо помню – здесь есть одна сцена с соседкой – вот эта сцена написана с натуры. Я помню, как люди наутро начинали по- другому на тебя смотреть, наутро после вечерней передачи, очередных арестов. Но всегда собственный опыт попадает в книги,  другое дело, в каком виде и ради чего, потому что этот роман – в меньшей степени об истории страны, и даже о судьбе одного человека в этой стране. Для меня этот роман о таком, чрезвычайно занимавшем , когда я писал эту книжку, явлении психологическом, как предательство.Этот роман о предательстве. Здесь три части, и три главных предательства, которые герой тяжело переживает, и здесь все крутится вокруг этого, и он пытается понять, кто плюнул?, и так и не понял до самого конца. Так что личный биографический опыт я использовал для психологического исследования, которое нельзя считать частью моей биографии, да уж никак. Это психологическое исследование именно.

Знаете, в этом романе, вы, пожалуй, первый, кто подробно пишет о психологии фарцовщиков или спекулянтов, тех людей, которые фактически характеризовали собой 60-е годы. Может  быть, фарцовщики и явились как бы предвестниками оттепели?

Они были стиляги, были отчасти предвестниками оттепели, отчасти порождением оттепели. Собственно, фарцовка стала возможна только тогда, когда сюда более или менее массово поехали иностранцы. Их не было при Сталине вообще.

Я бы даже так сказал, что после войны 1812 года Россия была вынуждена отменить крепостное право, почему, потому что российские крестьяне увидели, то есть такое — свобода – европейское. И фактически  война – 2-я мировая она привела к таким же результатам, может быть?

В общем, да, конечно. Но еще надо учитывать субъективные вещи такие, как смерть Сталина, я глубоко убежден, что сколько бы жил Сталин, столько бы у нас и была Советская власть. Как только умер Сталин, она начала умирать, и это был просто растянутый процесс умирания. Потому что Советская власть не улучшается, она либо есть, либо  ее нет. А стиляги и фарцовщики, по- моему глубокому убеждению, это была пятая колонна в советской стране, это были первые  и серьезные западники, гораздо более серьезные , чем те их ровесники, которые, потом себе присвоили имя шестидесятники, и стали прорабами перестройки. Они были прорабами перестройки со стороны ЦК КПСС, а прорабами перестройки снизу  были те люди, которые в 50- е годы принципиально во всем отказались от советского.

В романе подробно описывается, как надо было покупать и как покупали, вещи, допустим, на одесском привозе, как продавали их здесь  через комиссионки. Многие писатели в то время действительно пользовались комиссионками, вы сами были стилягой?

 Да, я был стилягой, но я бы сказал, младшего поколения, последний возрастной призыв, но не был фарцовщиком, еще раз говорю, у меня была благополучная семья, в отличие от героя,  и у меня не было нужды добывать себе  пропитание таким образом. Я, скорей, если и сталкивался с фарцовкой, то с другой стороны, со стороны – купить, а не продать. Но я хорошо знаю этот мир, этот быт, его знали многие городские молодые люди того времени, с этим нельзя было не столкнуться, а уж те, кто в какой- то мере сталкивался, тем более знают. Да, здесь написано в большой степени с натуры, кроме того многое я знаю от своих приятелей, которые постарше меня. Ну, в частности, прекрасную картину этого времени, блистательное описание этой среды дал в своих воспоминаниях Леша Козлов- Алексей Семенович Козлов – известный джазовый музыкант, композитор, теперь вполне почтенный уважаемый человек, а в те времена – фарцовщик, .стиляга, да к тому джазовый музыкант, саксофонист, что еще только добавляло его вины перед советской властью.

Скажите, ваш роман «Невозвращенец» — антиутопия, и классический роман, который, действительно, почти знают все, и я думаю, что вы от него уже устали, но все-таки в этом романе, в романе «Невозвращенец», вы невольно предугадали развитие России на несколько лет вперед. Сейчас у вас бывают попытки заглянуть в будущее?

Все люди думают о будущем, хотя с возрастом это желание, как мне кажется, становится  все меньше, потому что в любом случае это будет будущее без нас. Но Вы знаете, «Невозвращенец» был до некоторой степени попыткой угадать на близкое время, на 5 лет, между временем написания и временем действия проходит 5 лет, и события, которые были там более или менее предугаданы действительно произошли примерно через 5 лет.  А на большом интервале у меня взгляд гораздо менее пессимистический, чем у автора «Невозвращенца»,гораздо более спокойный, я не представляю себе, что в нашей стране произойдут какие- то страшные катаклизмы. Я довольно спокойно смотрю в ее будущее, я глубоко убежден, что здесь, по крайней мере, материальна сторона  жизни наладится, как и всюду, что никакого другого пути, кроме демократического- рыночного вообще не существует, что для нас, что для Северной Кореи. Рано или поздно просто. А вот другое дело   вообще на жизнь западную, европейскую или американскую я смотрю с пессимизмом – глубокий кризис, если не падение вообще, если не конец.

То есть Россия внушает оптимизм про сравнению с Западом?

Я глубоко убежден, что это последнее еще живое место в евроазиатском мире

И последний вопрос. Я знаю, что в этом месяце у вас выходит новая книга, о чем она?

Это совсем другое, чем вот этот роман. Это цикл рассказов, который называется «Московские сказки». Это парафразы классических бродячих сюжетов, например «Летучий голландец» или строительство Вавилонской башни, или судьба Икара, или судьба Прометея, или вечный жид, но пересказанные с реалиями на материале нынешней жизни, прямо сегодняшней, или недавней, сравнительно недавней,  советской иногда. У нас в Москве сейчас «Летучий голландец», или строительство Вавилонской башни…

На конкретных примерах?

 

Да, да. Строится некий дом, каким была Вавилонская башня, и строят его многоязыкие строители, из-за этого ничего не получается, но согласитесь, что эта картина ничем не отличается от строительства, так называемого элитного жилья.

Но это очень похоже на то, что  происходит у нас, конечно.