Людмила Улицкая

«КАКИХ ТОЛЬКО ЛЮДЕЙ НЕТ У НАШЕГО ЦАРЯ»

 

2005

 

Людмила Улицкая сегодня одна из наиболее успешных современных писательниц, однако ее первая книга вышла сравнительно недавно, в 1994 году. Недавно у нее вышел новый сборник рассказов, который называется «Люди нашего царя»…

 

О чем эта книга?

Это мой любимый с советских времен вопрос. О чем эта книга? Знаете, это сборник рассказов, а их в книге, я думаю, штук 50. Есть совсем маленькие, есть побольше. Поэтому можно сказать, что эта книга очень о многом. Там 5 сборников, они сгруппированы определенным образом, есть один фрагмент, который называется «Они жили долго и умерли в один день», другой фрагмент называется «Тайна крови», третий — «Дорожный ангел», в нем на самом деле исключительно дорожные истории.

35012ea46528baba815cc42a9cb

Это все новые рассказы?

Абсолютно новые, нет ни одной строчки, которая была бы опубликована прежде, если не считать, впрочем, несколько рассказов, которые я в течение последнего года давала в журналы.

Получается предыдущий ваш роман «Искренне ваш Шурик» — это все-таки серьезное большое произведение, после которого вы сказали, что больше к жанру романа не намерены обращаться.

Это было совершенно правильное заявление, потому что вот эта книжка, которая довольно толстая и которая написана после «Шурика», это было одно сплошное счастье, не то чтобы прогулка, но писать ее было совершенно не мучительно. А каждый роман, это для меня ужасный и мучительно долгий процесс, болезненный, я потом долго прихожу в себя, очухиваюсь.

Почему рассказы легче писать, чем  роман?

Саш, дело в том, что это просто, видимо, не мой жанр, наверное. Я все-таки иногда пишу романы, когда беру на себя слишком много. Есть, видимо, какие-то проблемы жизненные, которые рассказами поднимаются, поэтому,  когда ты заболеваешь какой-нибудь историей большой, то приходится писать роман. Большая история в маленький роман не помещается. Я люблю писать рассказы, потому что в маленьком пространстве рассказа я себя чувствую гораздо лучше, чем в огромном пространстве романа. В этом смысле, конечно, скажем, самой тяжелой книжкой был «Казус Кукоцкого». Потому что это почти невыносимо, столько сразу держать на себе, столько людей, столько судеб, потом они ведут себя, черт знает как, поди, справься со всеми.

Наверное еще очень сильное автобиографическое, биографическое начало в этой книге?

На самом деле, это тоже книжка не от двоюродной сестры пришла, в общем-то я ее лично сама писала, и там, конечно, очень много личного. Но я так устроена — мне нужен какой-то жизненный повод для того, чтобы написать… потом там много движений из жизни…  Конечно, эта книжка для меня была в работе самая радостная,  самая счастливая, самая легкая.

Ты имеешь в виду «Люди нашего царя»? Кто такие «Люди нашего царя»? Кто такой царь в твоем понимании?

Ну вот, Саш, понимаешь, к сожалению, никто, почти никто не ловит цитату. Дело в том, что эта цитата из Лескова, причем самое смешное, что никто не мог найти место, где это написано, хотя я у всех специалистов спрашивала. Все цитату эту помнят, но не помнят, где он это написал, а он не один раз это говорил. «Каких только людей нет у нашего царя». Это — абсолютно замечательная фраза, она на самом деле такая огромная, она в себе вмещает все. Вот это люди, которые прошли через мою жизнь, которые меня тронули, это люди — мои современники, мои родственники, мои друзья, это те, с кем просто жизнь случайно иногда сталкивала, это люди, с которыми мы живем в одно время и в одном  месте.

grymov151

Только что Юрий Грымов закончил экранизацию романа «Казус Кукоцкого», как только он начал работать, вы, я бы даже сказал, очень восторженно отнеслись к работе с этим парадоксальным режиссером. Сейчас вы посмотрели фильм, довольны  результатом?

 Саш, скажут, пиарит сама себя. Потрясающе! По-моему, потрясающе! Не мне как бы говорить это, мне это говорить как бы почти неприлично, вроде я себя рекламирую. Но должна сказать, я посмотрела 12 серий, потом будет, видимо, фильм, который смонтируют на основе этих 12 серий. То, что я посмотрела, ну, во-первых, я плакала, я просто умирала от дивных находок, потрясающих, от актеров, которые подобраны гениально, от игры, то есть там я была совершенно потрясена, потому что я понимала, что в общем-то это я написала, но Грымов замечательно поработал.

Вообще это не похоже на сериалы. Это кино с кинофактурой, с богатейшим киноязыком, это причина, по которой Грымов меня так прельстил. До этого мне не очень нравилось, что он делал в кино, но я отчетливо сознавала, что у него изумительный киноязык. И вот здесь с киноязыком просто роскошно получилось.

Это первая удача, потому что все предыдущие, три ленты, которые были поставлены по вашим произведениям, они вас не устраивали.

Я ведь на самом деле к драматургии немножко имею отношение. Занималась этим когда-то. У меня есть и сценарии фильмов, и пьесы, я всегда исходила из того, что сценарист, вообще – драматург, он дает основу, а фильм и спектакль делают режиссеры. Я, собственно говоря, на этом и продолжаю настаивать, но в данном случае, то, что сделал Грымов, это, безусловно, существует отдельно от меня, это замечательно. Это не значит, что я на 100 процентов все в фильме приняла, там есть  вещи, которые вызывают у меня вопросы, но в целом это замечательно.

Как актеры играют?

Умереть, уснуть. Потрясающий Цурила играет доктор Кукоцкого, замечательно Чулпан Хаматова играет Таню, совершенно замечательна Елена —  Дробышева , ну молодая, изумительная, но вообще – просто, Василису играет Смирнова, актриса, которая играла Крупскую  у Сокурова… это такое богатство, я страшно рада. Я, что называется, нерепрезентативное лицо, потому что честно признаюсь, что в своей жизни не видела ни одного сериала. Но иногда втыкаешь телевизор, что-то такое мелькнет, я его и выключаю.

124898_original

4320

Может, вы после этого откроете себе целый мир индийских, цыганских сериалов?

Может быть. Я такую поправку не могу не внести, «может быть» потому что это первый сериал, который я вообще посмотрела. По-моему, это здорово.

Действительно уникальная ситуация, что вы на сегодняшний день один из самых известных прозаиков, то есть ваша проза известна и любима не только широкой публикой, но и узкой аудитории. Однако есть большой поток массовой литературы, вы сторонитесь ее, которая вытесняете все настоящее на обочину нашей жизни. Вы как-то выразились, что просветительская  литература находится под наездом паровоза…

 Есть ощущение, что мое понимание культуры и понимание культуры близких мне по духу людей таково, что культуру надо защищать. Она не может жить как дикорастущее растение. Культуру надо культивировать, прощу прощения за каламбур, если ее не растить, не поливать, не холить, не лелеять, не вкладывать в нее денег, она превращается,  черт знает, во что. Это постоянно происходит на наших глазах. Массовая культура – это  паровоз, который на всех нас двигается, и, по-видимому,  скоро нас сметет. Но все-таки из последних сил мы попытаемся, вы, я и еще какие-то люди, которые понимают, о чем идет речь, все-таки удержать культуру на, так сказать, не совсем бедственном уровне.

Может быть, государство должно поддерживать культуру?

Государство ничего не должно. У государства есть свои проблемы, оно с нефтью не может управиться, а вот то, что мы можем делать, мы все-таки делать должны. И вы это делаете, и я это делаю, насколько это возможно. Где-то все-таки сопротивляться чудовищному обнищанию культуры, которое на наших глазах происходит.

ulizkaya_1443900241

Но есть рыночные отношения, которые заставляют людей прежде всего думать о доходе. То есть издатели выпускают литература, потому что она пользуется популярностью у широкой аудитории…

 Саш, я думаю, что это открытие, даже не заметив его, сделал Достоевский. Когда шел по телевидению сериал «Идиот», я не умею смотрел сериалы, потому что это требует  какого-то ежедневного включения, я решила ознаменовать показ этого сериала тем, что перечитала книгу. Я нашла в ней эпизод, который меня просто осчастливил. Этот эпизод, когда Келлер приходит и читает газетный пасквиль князю Мышкину, который только что после приступа, он ужасно болен, он плохо себя чувствует, а ему читают этот чудовищный газетный пасквиль с удовольствием, с наслаждением. Присутствует генерал Епанчин, и выслушав этот пасквиль, он говорит: «Но это же, как будто бы 50 лакеев собрались вместе, решили написать и написали». Вот этот замечательный совершенно возглас.

Дело в  том, что то, чем сегодня печатается,  не только в нашей стране, но и во всем мире — это в большой степени то, что  «50 лакеев собрались вместе и написали»… Меня глубоко поразила вошедшая пару лет назад в Англии книга, Англия — очень культурная страна, не в пример некоторым другим — так вот, в Англии вышла книга, написанная дворецким или кем-то из слуг принца Чарльза. Она вся подсмотрена в замочную скважину, там всякие постельные тайны, то, что сам принц Чарльз вряд ли бы о себе написал. Эта книжка была распродана в один день, и меня это потрясло. Это уважаемая нация, англичане, пришли и купили заведомо помойную, я не скажу лживую, совершенно грязную книгу, раскупили в один день. Тут я подумала, да, нет, мы не хуже и не лучше, чем другие. Мы такие же, но вот эта идея, что каждый из нас отвечает за то, что он покупает, за что он протягивает свои 3 рубля, что берет в руку, в сумку, а потом и в голову, понимаете, это — экология чтения. Есть совершенно не вредные книжки, они заполняют время, пространство, они очень хороши для трамвая, но отдавайте себе отчет, на что вы тратите свою жизнь.

Как отобрать ту литературу, которую стоит читать, и как разобраться в большом потоке?

Ну, Саш, это огромное море, я на самом деле призываю каждого человека к ответственности, чтобы он немного думал в книжном магазине, и в тот момент, когда подходит к ларьку, тоже чтобы немножко задуматься, насколько он себя уважает. Это в конечном счете, вопрос собственного достоинства. Может, лучше пойти, я не знаю, погулять, посмотреть на деревья, на небо взглянуть?

obvvp_100-1024x682

Какова роль интеллигенции в обществе у нас сегодня, она есть, «интеллигенция» и эта ее «роль», или это сейчас уже праздный вопрос?

Саш, я не знаю. Мне трудно ответить на этот вопрос. На самом деле это интеллигентский вопрос, вопрос, который только интеллигент может задать. Мы все чего-то делаем. Мы все чего-то читаем, мы все постоянно мучаемся, что вся  жизнь наша идет не так, как хотелось бы, и видим всяческие недостатки и пороки. Наверное, все эти показатели говорят о том, что мы — интеллигенция. Наверное, мы мало чего можем сделать, но существенно и то, что мы на этот мир смотрим и видим, отдаем себе отчет, иногда высказываемся, будучи очень часто плохо услышанными.

Вы всегда сторонитесь политики, вместе с тем недавно подписывали письмо в защиту Михаила Ходорковского, то есть это тоже жест и поступок интеллигентного человека?

 В России есть глубокая и хорошая традиция – защита человека, который находится в тяжелом положении. Ходорковский в очень тяжелом положении. Я не тот человек, который разбирается в деталях происходящего процесса, но совершенно ясно: совершено столько неправильных движений, которые от того и совершены, что Ходорковский в качестве обвиняемого. Ясно, что человек не должен был сидеть в тюрьме до того, как он был осужден. Ясно, что ситуация вокруг него лжива хотя бы потому, что ему инкриминируют неуплату налогов, а между тем нам всем известно, что в течение каждого из предшествующих лет к нему приходили ревизии, и эти налоги принимались у него. Следовательно, виноват тогда столько же он, сколько и те люди, которые принимали у него эти налоги. Здесь слишком много неприятных вещей, которые  не вызывают у меня доверия.

hodor-1

То есть вы не могли удержаться все-таки и остаться в стороне, я так понимаю?

 Есть еще одно обстоятельство. Дело в том, что я была в лицее, который десять лет назад организовал Ходорковский, и там учились 150 сирот. Этот потрясающий лицей был  создан, когда в России расстреляли целую погранзаставу, тогда остались дети сироты, вот для этих детей пограничников и был организован Лицей, когда дети выросли, продолжает существовать. Все его выпускники поступают в институт. Все – понимаете? Это совершенно невероятное место, где о детях заботятся…

Ну я знаю, что вы сами лично поддерживаете некоторые там детские учреждения…

Нет, не в этом дело, просто я никогда не видела такого уровня учреждения, нигде не видела, ни заграницей, ни в России. Знаете, каждое дело, которое уничтожается, уничтожается за пять минут, а для того чтобы его построить надо десятилетия. Что-то я не вижу большого количества олигархов, которые бы сказали — это дело мы не пустим под нож, мы сохраним этот лицей. Вот поэтому мне безумно жалко всех тех начинаний, которые под прошли эгидой Ходорковского и на его деньги.

Я лично знаю компьютерные классы в детских колониях, которые были сделаны «Открытой Россией», их много, это было сделано для самых обиженных социумом детей, обиженных государством, существующих в чудовищных условиях. Я, да, писала письмо Ходорковскому, потому что он был одним из немногих людей, которые реально давали деньги на то, чтобы изменить эту ситуацию крайней нищеты. Мне будет очень обидно, если ничего не поможет.

997b5a3c2488f5e6767324c1fe2b57f9a6f5a6c3

Ваша проза — отчасти семейная проза, потому что все ваши романы – это истории семьи, почти семейные саги, в большом или меньшем объеме. Что такое семья в вашем понимании? Ваши дети все-таки 10 лет провели вдали от вас, в Америке, нарушился у вас семейный баланс или нет?

 Я думаю, что в тех условиях, в которых мы жили, семья была чрезвычайно важна, может быть, даже более важна, чем в каких-то более нормальных ситуациях, потому что все человеческие ценности, большая их часть, они шли только по этому  единственному каналу – семьи, и там, где семья была недостаточна, где семья была мало заинтересована в детях, это я мягко выражаюсь, детям было очень трудно вырастать. Мне очень повезло, у меня  была очень хорошая семья — замечательная мама, прекрасная бабушка, изумительный прадед, я им всем безумно обязана, поэтому для меня семья – это абсолютная безусловная ценность и разрушение семьи, как института, который мы наблюдаем, и в нашей стране, и по всему миру — очень грустный процесс. Мы опять сталкиваемся с паровозом, который летит на нас, а мы ручками пытаемся его остановить. Конечно, я очень высоко ценю семейные ценности, полагаю, что они безумно важны в нашей жизни и всячески пытаюсь их культивировать, холить, лелеять, насколько получается.

Длительное отсутствие детей в моей жизни — это было, конечно, очень тяжелым  испытанием; поэтому сейчас когда дети вернулись в Россию, я очень рада, что мы все  более-менее на одной территории, и я думаю, что это нормальная, естественная,  правильная ситуация, хотя сегодняшняя жизнь такова, что люди очень часто живут не там, где они родились, живут там, где есть работа, а вовсе не там, где бы им хотелось бы жить. Есть множество причин, которые заставляют сегодняшний мир крутиться, как вошь на гребешке, и переезжать туда-сюда, туда-сюда.

lyudmila_ulickaya_stala_oficerom_francuzskogo_ordena_pochetnogo_legiona

Масса людей переезжает, и это рождает мучительные проблемы, связанные с тем, что их нигде не любят. и вот это — большой дискомфорт современного мира. Он связан с массовыми перемещениями, и здесь опять безумно важна семья, потому что какой-нибудь турок, живущий в Германии, он сохраняет семейные ценности более настойчиво и остро, чем турок, живущий в Турции, там ему комфортней.

То есть вы сторонник многоукладной  семьи – отец, дедушки, бабушки, внуки, правнуки?

Это было бы прекрасно, но очень сложно реализуемо. Мне нравится традиционная семья.